Читать книгу "Давным-давно  - Марина Леванова"

– Между прочим, мы с тобой главная тема дня, – проговорил он, направляясь к выходу.

– Почему «мы»? – спросила Джим, вгрызаясь зубами в булку в правой руке. – Наверное, ты. При чем тут я?

– Выйдешь отсюда, сама все увидишь, – не оглядываясь, многозначительно проговорил Арникус.

Она перестала жевать и удрученно посмотрела ему вслед.

– Тогда я лучше здесь останусь. – Она откусила кусок от булки в левой руке. – Жадность – это плохое качество, – тихо посетовала она на свою несдержанность и откусила еще кусочек свежей сдобы. В этот самый момент из коридора ветер донес до нее смех Арникуса. «Надо будет обязательно спросить у Шельги Араи: они меня голодом морили?»

Пока Арникус ходил за молоком, пришла Алисия. Она, раскрасневшаяся, забежала в комнату и резко остановилась, заметив бодрствующую Джим. Жутко засмущалась и принялась оправлять на себе форму. Потом медленным шагом направилась к кровати. Остановилась и долго всматривалась в ее лицо. А когда Джим неуверенно поприветствовала девушку, Алисия обняла ее за шею и притянула к себе.

Арникус вошел в тот момент, когда Алисия сжимала в объятиях Джим. Он остановился посреди комнаты, неловко перетаптываясь на месте и не зная, что делать дальше. Но его заметила Джим. Едва дыша, она спросила: «Молоко?» Алисия тут же отпустила ее и отошла, стараясь лишний раз не поднимать глаза, чтобы не встречаться взглядом с юношей, не вовремя появившимся в палате у Джим.

В таком виде Виттор и застал Джим, когда пришел в очередной раз навестить ее: сидящую на кровати с булкой в одной руке и крынкой молока в другой. А рядом были очень довольный Арникус и счастливая Алисия. Он остановился возле входа лишь на мгновение, рассматривая довольное лицо Джим, и сразу двинулся дальше. Подошел к кровати и тепло проговорил:

– Рад видеть тебя в здравии.

Джим в ответ на его приветствие что-то промычала, закашлялась, поднесла крынку с молоком ко рту и сделала несколько глотков, только после этого смогла спросить о том, что больше всего ее волновало:

– Долго я здесь?

– Долго, – ответила Алисия, начав подозрительно шмыгать носом.

– У меня только один вопрос. Ты обычный человек и не обладаешь такой регенерацией, как он или я. О чем ты думал, когда полез туда? Ты хотел всех победить или всех накормить? – По голосу Виттора невозможно было понять, какие он испытывает чувства, но он явно злился, раз позволил себе говорить в таком тоне.

Джим вздрогнула и чуть снова не подавилась. Отняла губы от крынки, безвольно опустила голову, руки и даже перестала жевать. Она услышала, как Алисия начала еще сильнее шмыгать носом, как Арникус выругался, поминая в витиеватых выражениях невоспитанных «животных». Ей было неприятно вспоминать события того вечера, она честно не знала, что ответить. Подняла голову, обвела виноватым взглядом друзей, хотела уже попросить прощения, но вдруг заметила, что у Виттора как-то странно задергалась правая щека. Перевела взгляд на Алисию, которая уставилась на ее лицо и моментально перестала всхлипывать. Ничего не понимая, посмотрела на Арникуса.

– Молоко с губ вытри! – проговорил он и засмеялся, а следом за ним засмеялись и все остальные.

Когда Шельга Араи приняла решение подняться в покой, чтобы разбудить Джим, которую все это время держали в искусственном сне, она застала там всех ее друзей, которые общались между собой и весело смеялись. Не привлекая лишнего внимания, немного постояла в проходе, наблюдая за Джим, а потом развернулась и пошла к себе. «Да. Выглядит она сегодня намного лучше». От этой мысли улыбка сама набежала на лицо. Лечение было сложным, в несколько этапов, и оно все никак не приносило положительных результатов, и, если бы не помощь Адагелия Оторонталия, неизвестно, чем бы все закончилось. Именно он догадался, что душа Джим находится вне тела, и использовал сложное заклинание, чтобы ее привязать. С этого момента Джим сразу пошла на поправку.

В следующий раз Шельга Араи смогла навестить Джим лишь вечером. С собой она принесла ее чистые вещи и сверток с фруктами. Следом за ней появился Адагелий Оторонталий, в руках у которого был небольшой кулек со сладостями. И пока Джим смущенно пробовала угощение то одно, то другое, они беседовали между собой, обсуждая дальнейшее ее обучение. По всему выходило, что она может начать посещать письменные предметы уже завтра, а вот с физическими нагрузками и силовыми тренировками придется немного повременить.

А еще ей разрешили вернуться в свою комнату, что она тут же и сделала. Быстро переоделась и чуть ли не бегом припустила в корпус Б, правда, сил хватило лишь до башни, там она остановилась и долго переводила дух. Потом медленно стала подниматься по ступенькам. Навстречу ей спускалась женщина с огромной стопкой белья. Она уже прошла мимо, как вдруг обернулась и радостно воскликнула: «Малыш, ты вернулся?» На что Джим коротко ответила «Да» и побрела дальше. Дошла до комнаты. Вошла внутрь и тщательно осмотрелась. Из открытого окна повеяло холодом, она зябко повела плечами и решительно закрыла створку, тщательно задернув плотный занавес. Джим не стала зажигать свет, а сразу направилась в глубь комнаты, где растянулась поперек кровати. Притянула к себе подушку и уткнулась в нее лицом, втягивая запах свежего белья. Через какое-то время она уже спала.

Диирде’Грамм размашистым шагом направлялся из лазарета в корпус Б. Каждый вечер в одно и то же время он приходил навестить Джим Ветерн и старался подгадать время так, чтобы там уже не было дневных посетителей и еще не появился ночной. Сегодня он не застал своего ученика на месте и поэтому спешил лично убедиться, что с ним все в порядке. Тот страшный вечер, когда на Академию напали, он не забудет никогда. А также того чувства, что испытал, когда они прорвали купол и вошли на поляну, где он увидел на земле разбитое, искалеченное тело, в котором не сразу смог признать ученика. Еще больший шок он испытал после, когда в лазарете Шельги Араи узнал, что это не ученик вовсе, а ученица. «Да чтоб их всех!» При одном воспоминании о том вечере он начинал моментально выходить из себя. «Да как они могли со мной так поступить?» Он остановился возле открытого окна перевести дыхание, вглядываясь в темноту весеннего сада, вдохнул полной грудью ночной воздух и пошел дальше. Что тогда сказал Адагелий Оторонталий? «Как ты сам мог этого не заметить?» А вот так и мог. Ну да, слишком мал, слишком хрупок, слишком слаб. Так он списывал это все на его возраст и особенности телосложения, а вышло на самом деле вон оно как – девчонка. Что он тогда кричал? «Да я не только не подпущу это недоразумение к себе ближе чем на несколько метров. Отныне не позволю даже посещать свои занятия!» А потом в груди болело и саднило, и он воровато крался в лазарет и подолгу стоял возле ее кровати. В один из таких вечеров он и поклялся себе, что сделает из нее лучшего воина. «Ты станешь лучшей, или я не Диирде’Грамм». Он остановился возле двери, на которую ему указала какая-то женщина, легонько толкнул ее рукой. Она оказалась открытой. Стараясь не шуметь, вошел и долго присматривался к обстановке. «Как тут вообще можно жить?» Обнаружил огромную кровать в нише и подкрался ближе. Девочка лежала, свернувшись калачиком. Ее дыхание было ровным. Он огляделся еще раз, обнаружил на стуле старый плед, взял его и накинул на ребенка. Удовлетворенно улыбнулся, когда через какое-то время девочка вытянулась во весь рост, и вышел из комнаты.